Моменты театральной жизни. Курьезы: как искать истину в аду?

Спектакль-трагедия «Шейх Санан» по пьесе выдающегося азербайджанского драматурга Гусейна Джавида шел у нас также довольно долго. Но я застала уже последние полгода его репертуарной жизни. Итак, продолжим рассказ о форс-мажорных театральных происшествиях.

Пьеса эта — философская, о нравственных исканиях и страданиях мусульманского священника Шейха Санана, полюбившего христианку, грузинскую девушку Тамару (ХумАр).

Спектакль, как обычно, двухактный. Играют два состава.

Первый акт заканчивается тем, что Шейх Санан произносит небольшой монолог о поисках истины, о том, что надо познать и ад, и рай, чтобы понять, в чем же она. И вдруг под ним разверзается земля (на сцене открывается люк в подвал) и из него вырывается адское пламя (свет четырех ламп с красным фильтром!). Шейх проваливается в этот люк, и занавес закрывается.

Второй акт начинается с того, что вновь разверзается люк и Шейх (на невидимых тросах!) из ада возносится вверх — искать истину в раю!

Как я уже сказала, спектакль по очереди играло два состава. В первом составе актер, игравший Шейх Санана — уже третий народный артист! — был человеком довольно крупной комплекции. Ходил по сцене вальяжно, был представительным или, как говорят у нас — санбаллЫ, респектабельным!

Присовокупите еще породистое лицо, волнистые густые волосы с благородной сединой — и облик готов! А тут еще костюмная роль средневекового шейха — тяжелая, ниспадающая абА (плащ-накидка), чалма, четки в руках. Актер выглядел солиднее и крупнее, чем был на самом деле!

Зрители любили этого артиста. Он был популярным не только по ролям в театре, но и в кино. И совсем не удивительно, что почти каждый его пафосный монолог встречался бурными аплодисментами. Сцена из спектакля «Шейх Санан». Постановка Азербайджанского государственного театра юного зрителя в Баку

И вот, прокричав слова о том, «Что танцует дьявол и его семья, танцует бытие небытия», артист принялся кланяться на аплодисменты. И совсем забыл, что перед ним люк, куда он должен осторожно сделать шаг на ступеньку лестницы. После чего свет практически тушился, оставалось только слабое мерцание, в котором действующие лица казались тенями, и Шейх Санан спокойно спускался в подвал и уходил оттуда к себе в гримерку на антракт.

Но тут воодушевленный артист забылся! Сделал широкой шаг и… провалился в люк! Там было не особенно глубоко, но все же пришлось скатиться по шести ступенькам. Благо из зрительного зала этого не было видно, да и занавес дали сразу. Но в антракте артист ахал и охал, ему вызвали скорую, вкололи успокоительное, ибо артисты — люди вообще мнительные и легковозбудимые, и испугался он больше, чем ушибся.

В принципе, он мог выйти во втором акте. Ничего серьезного не произошло, он, слава Богу, ничего не поломал себе и даже не хромал. Но у страха глаза велики! Артист заявил, что не в состоянии сделать ни шагу, и потребовал вызвать машину, чтобы отвезли его домой.

Все уговоры, что через 15 минут антракт заканчивается, что пока артист второго состава приедет, переоденется, загримируется, пройдет время, а ему уже с поднятием занавеса вздыматься к небесам, не подействовали. Народный как столб стоял на своем: играть сегодня не могу, немедленно домой!

Делать нечего. Пришлось срочно вызывать актера второго состава. Благо тогда нам крупно повезло. Актер гостил у друга, жившего напротив театра. Другу позвонили, актера нашли, и он сразу же явился.

Быстро загримировался, прицепил бороду, начернил глаза и брови, надел абу, закрутил чалму. Все как полагается. Да только вот беда: актер второго состава был, наверно, в три раза меньше по комплекции, чем первый, ниже ростом и моложе! В общем, рядом они смотрелись, как Толстый и Тонкий!

Бедного артиста уже и так упаковали снизу как только могли! Надели на него шерстяной, толстой вязки свитер, теплые штаны, чтобы хоть как-то сделать его фигуру в абе представительной. Без толку! Наклеили ему бороду с проседью, прочертили несколько морщин. То же самое! «Ой, нехорошо, ой, халтура!» — как сказал бы Жорж Милославский!

А представьте, что это все происходило в сентябре, когда в Баку еще достаточно тепло. Новый Шейх Санан обливался потом и был красным как рак!

Но делать нечего! Третий звонок на начало второго акта, гасится свет в зале, занавес поднимается, из открытого люка вырывается «адское» пламя и вверх на тросах взлетает Шейх Санан!

И тотчас у всех зрителей в зале раздается единый крик ужаса! Это было незабываемо! Я никогда в жизни не слышала такого чистого возгласа в унисон! Ни в одном хоре, ни в каком профессиональном дуэте, трио, квартете.

Зрители все как один воскликнули: «АЙ, АЛЛАХ!!!» И потом раздались крики: «Что с ним сделали в аду!!! Его мучили?»

Такого бешеного успеха не было давно! Как говорили старожилы, даже на премьере этого спектакля не было столько аплодисментов и цветов, как в этот раз.

Чуткий и простодушный наш зритель среагировал быстро. Из зала-то под гримом лица почти не разобрать, а вот фигуру, несмотря на «внутренние утолстители», скрыть не удалось. Но помогла сама мизансцена. Все решили, что так и было задумано, что несчастного шейха хорошенько помучили в аду черти, и оттого он похудел и стал ниже ростом.

Ох, как гордился потом собой травмированный народный артист!

— Вот, — хлопал он по плечу артиста второго состава. — Знай мне цену! Если бы не я со своей травмой, не было бы у тебя такого успеха!