Жизнь или смерть - что страшит больше?

Считается, что самая большая и непреодолимая воля любого живого организма — это тяга к жизни. Инстинкт самосохранения. Хрупкая травинка пробивается сквозь твердый асфальт, дождевой червь отращивает потерянную половину тела, человек цепляется за жизнь, даже когда у него нет ни рук, ни ног или когда его тело разбито параличом, а мозг отказывается функционировать. Извечная, неподвластная здоровому рацио жажда жизни…

Одним из моих самых больших и заманчивых желаний, начиная с возраста сознания, было желание смерти. Мысли о смерти начали возникать у меня лет с пятнадцати, и с возрастом этот интерес только усиливался. Смерть, как желанное избавление — не трагический конец, а продолжение, как абсолютная свобода — от нескончаемых бед, начиная со смешных школьных неурядиц, которым придавалось слишком большое значение, и заканчивая потрясающим юный ум везде проникающим несовершенством всего живого, необъяснимой человеческой жестокостью к себе и другим и почти закономерной несправедливостью окружающего мира, с почти математической периодичностью, всегда неотвратимо влекла меня к себе.

И не страшная, безобразная старуха с косой — кто вообще это придумал? — пошлое создание мракобесных умов, повторяющих друг за дружкой, не мрачное чистилище с изувеченными телами грешников от рождения и до тризны, не христианский ад с полными кипящей смолы котлами… А молодая и прекрасная, вся в белом Мортия — избавляющая от бренной жизни, высвобождающая из оков земного плена таинственная Смерть. Как девственная, непорочная невеста. Как долгожданная Свобода. Как Обман, непонятный многим…

Почему большинство так боится смерти и не допускает, даже не подпускает к себе мысли, так боится подумать о том, что смерть — может быть, не всегда так уж и плохо? Кроме инстинктивного страха собственного небытия (когда «меня, Меня, МЕНЯ — больше никогда не будет!!!»), страх смерти в нас воспитывается нашей культурой и религией. У нас умереть — всегда величайшая личная трагедия. Примерно так же как в других культурах умереть — было естественно. Или почетно. Или началом новой главы.

Разве обменять эту жизнь, даже далеко не самую худшую, по человеческим меркам, это современное рабство, когда большая часть твоих сил, твоей единственной жизни уходит на обеспечение живота своего, на решение нескончаемых проблем твоих, на несвободу от социума, чьих-то глупых мнений, осточертевшей работы, высасывающей все соки семьи, ценность которой тоже запрограммирована в нас кем-то, для нас, за нас — разве все это всегда стоит того, чтобы хотеть только жить, пускай самой последней жизнью, и никогда не задуматься о смерти как избавлении от этой юдоли? И разве здесь наш человек — не робот? Разве он думающее, мыслящее творение Высшего Разума, Венец Творенья, Центр Мирозданья?

Смерти, как правило, инстинктивно страшатся все малоразвитые, приземленные умы. Или очень впечатлительные, нервные натуры. Такие как женщины, например. Женщины в своем большинстве — создания земные, да к тому же, по своему природному предназначению дарующие жизнь, а не приносящие смерть — отсюда такой инстинктивный ужас при одной мысли о смерти, врожденный и воспитанный в дальнейшем социумом. Отсюда разговоры о смерти с женщинами — почти всегда табу. «Не дай бог!» «Тьфу-тьфу-тьфу!» «Спаси и сохрани!»

Среди испытывающих нутряной страх перед смертью хватает и мужчин. Хотя тяга к бессознательному самоуничтожению у мужчин зачастую развита больше инстинкта выживания. Инстинкт самосохранения явно слабее, чем у женщины. Впрочем, мужское начало в животном мире — само по себе, саморазрушительное. Примерно настолько, насколько начало женское — самосозидательное и жизнеутверждающее.

Напротив, чем сложнее и деятельнее ум, тем больше мыслей и сомнений относительно априорного трагизма смерти он генерирует. Многие замечательные умы прошлого задавались вопросом, почему смерть — это обязательно плохо. Задавались и искали ее, Смерти. Избавления от земных страданий. Часто находя преждевременно и добровольно.

Самоубийство — вообще отличительная «черта» Мыслящего Ума и Воплощенного Таланта. Пифагор, Эмпедокл, Ганнибал, Марк Антоний, Клеопатра, Сенека (впрочем, у древних были более свободные отношения со смертью, чем у нас — говорят, некоторые умирали с легкостью)… В. Маяковский, С. Есенин, М. Цветаева, Э. Хемингуэй, Д. Лондон, З. Фрейд, А. Керенский. К. Кобейн, Р. Уильямс, Э. Уайнхауз, Ч. Беннингтон… И многие, многие другие. Большая часть из них ушла на пике своей известности, в расцвете своего творческого потенциала и уж точно не по причине слабоумия… Хотя в чем-то их слава их же и погубила…

И в наше время есть немало народностей, представители которых если не с радостью, то со спокойной ухмылкой встречают смерть. Например, балийцы, которые считают жизнь своего рода наказанием и смерть встречают весельем. В африканской Гане на похоронах принято танцевать и веселиться. Некоторые народности Мексики также воспринимают смерть как избавление и на похоронах, скорее, радуются, чем печалятся. Так же и в Индии свое отношение как к земной жизни, так и самой смерти.

…Меня лично смерть не страшит. Страшат физическая боль и равнодушие окружающих… Впрочем, может, именно от них, этих окружающих, часто так хочется умереть многим из нас, а не от самой жизни, в которой, не будь в ней самой человека, не так много и плохого. Не будь ИХ вокруг, то вопроса смерти, возможно, и вовсе не существовало бы…