Малодушие и призраки прошлого - как преодолеть их?

…Автобус двигался по шоссе. За окнами проплывала колоннада столбов с натянутыми, как нервы, проводами. Кое-где попадался старый «добрый» плакат «Не влезай, убьёт» с выразительной физиономией скелета. Казалось, что окостеневшая голова с издёвкой смотрит и как будто говорит: «Ну что, опять тебя допекли?»

Раздражителей вокруг предостаточно. В рабочем быту — и подавно. А уж если занимаешься тем, что противно… Бр-р-р!!! И ведь не самостоятельно зачастую работу выбираешь, а ведёшься на чьи-то настойчивые уговоры. Допекают тебя, и ты на всё соглашаешься, лишь бы отвязались.

Малодушие — оно коварно. Кажется, так просто: сделай, как кто-то хочет — и от тебя отстанут. Ан нет! Последствия-то расхлёбывать тебе! А всё начинается в тот момент, когда нервы не выдерживают. Именно тогда инициатива уходит из твоих рук.

Так думала Полина, устало глядя в окно автобуса. Она от расстройства сняла очки, поэтому «добрые» плакаты на столбах-колоннах расплылись в серые облачка. Не давали покоя думы: почему она такая слабая и не умеет постоять за себя?

С детства Полина была дисциплинированной. Ей скажут что-то сделать — и у неё даже не возникало мысли возразить. К примеру: «Прочитай эту книжку». И она автоматически открывала тот том, на который ей пальчиком указали. Не задумываясь ни о чём, водила глазами по строчкам. Если спрашивали, интересно ли, то отвечала утвердительно, потому что от неё хотели такого ответа. Книга могла не нравиться, но Полина не признавалась в этом даже себе. Словом, у девочки не было своего «Я».

И так во всех сферах жизни. Послушание было — прямо-таки как у заколдованной Эллы из сказочного фильма. Но с той разницей, что в кино героиня старалась избавиться от злых чар, а наша Полина их только культивировала в себе.

Порой очень злилась на себя за своё малодушие. А ещё её захлёстывала ярость на тех, кто воспитал её так. Хотелось растопить в душе горечь обиды, которую она носила в себе. Но не получалось — боль лишь глубже загонялась внутрь.

Что особенно печалило, ситуации постоянно повторялись, менялись только декорации. Полина не умела отказываться от того, что противно или не по силам. В итоге порой допускала досадные промахи. А ведь старалась, даже внушала себе, что занятие ей очень-очень нравится!

Но себя не обманешь. В душе иногда зрел протест, который выплёскивался в слезах и криках. А дальше — повторение старого.

Малодушие… Мало-душие. То есть души мало. А раз так, то твоя истинная сущность сжимается до крохотного атома.

…Теперь Полине было особенно больно. И страшно: неужели так и пройдёт её жизнь — по чьей-то указке и в плену малодушия? Когда тебе вроде как разум не нужен. А голова — лишь ящик для сбора чужих мыслей (не всегда умных, к слову сказать). При этом ещё надо убеждать себя, что они твои.

Посреди поездки призраки прошлого вновь стали одолевать. Полина с ними мысленно спорила и упрашивала их: «Не заставляйте меня это делать!», «Не хочу этим заниматься!», «Не принуждайте меня туда идти!».

Взгляд затуманился, заструились слёзы, точно сок из лимона, раздавленного каблуком. Ах, как бы отпустить прошлое и начать новую жизнь, в которой больше места будет отведено собственной душе!

Тем временем в автобус вошли двое новых пассажиров — явно приятелей. Полина бессмысленно-машинально взглянула в их сторону. Один из них заливался смехом — ни дать ни взять Хоттей, каким его изображают фигурки-нэцке. Другой был серьёзным, даже строгим — его можно было принять за философа, который размышляет о смысле жизни.

Весёлый обратился к мыслителю:

— Да, смешное ты слово сказал! Хоо… или поно… Никак не выговоришь.

— Хоопонопоно, — скромно уточнил друг-философ и стал ещё серьёзнее. — Гавайская методика, её психологи взяли на вооружение.

— Всё равно. Неужели такие простые фразы способны вылечить от того, что гложет изнутри? А я-то думал, что с Гавайских островов нечто более экзотичное придёт, — весёлый товарищ был ещё и скептиком.

— Напрасно смеёшься, — ответил друг-философ, — очень помогает. Когда меня трясёт, повторяю мысленно: «Я сожалею. Прости меня. Благодарю тебя. Я люблю тебя».

— Красивые слова. Но почему они действуют?

— Потому что ты к себе обращаешься. Тот, кто третировал тебя, возможно, уже забыл всё. А ты залипаешь в конфликте, как в клею, и терзаешь свою душу. Не только у других, но и у себя надо попросить прощения.

— Да, интересно, — весёлый товарищ стал серьёзнее. — Ты говоришь, это гавайский метод? Как много я не знал. О тех краях помню только эпизод из моей любимой книги детства. Тот, где Врунгель и Фукс гавайцев изображали и песенку экспромтом сложили:

Сидела птичка на лугу,
Подкралась к ней корова.
Ухватила за ногу:
«Птичка, будь здорова!»

Серьёзный философ улыбнулся, и друзья продолжили разговор, но уже тише.

Полина тоже оживилась. Вспомнила, что в детстве, лет в семь, по чужому настоянию читала книгу о приключениях Врунгеля, но мало что поняла. Поэтому чувствовала себя дурочкой. Потом, став постарше, перечитала и осознала, что не глупая была, а просто маленькая. Всё надо делать своевременно.

Теперь задумалась, услышав о своеобразном учении. Гавайский метод Хоопонопоно показался ей несколько наивным. Но всё же она стала мысленно повторять за серьёзным философом: «Я сожалею. Прости меня. Благодарю тебя. Я люблю тебя».

И (о чудо!) призраки прошлого стали бледнеть, а некоторые и вовсе таять. Пейзажи за окном обрели яркость, да и сама себе Полина уже не казалась такой несчастной.

Действительно, как просто! Надо потренироваться. Конечно, не сразу наступят позитивные сдвиги, работы — непаханое поле. Но, возможно, постепенно захочется меньше копаться в прошлом и раздирать себя болью. А там — кто знает — и настоящее преобразится?

Полина надела очки. Снова чётко увидела на столбах «добрые» плакаты. И ей подумалось, что можно сделать вариацию надписи: «Не допускай малодушия — иначе жизнь ускользнёт из твоих рук».