Вид из окна, или Кто управляет людскими судьбами?

Неописанные события, невысказанные мысли вновь и вновь возвращаются, будоражат сознание и душу — просятся на бумагу…

Тридцать лет назад мы поменяли место жительства. В тот же год в доме напротив появились новые жильцы. Спустя несколько дней после переезда поздним вечером разразилась незабываемая по своей мощи гроза.

Я открыла настежь окно и смотрела, забыв обо всём, на это буйство природы. Внезапно мой взгляд устремился на окно противоположного дома: из него выглядывала женщина моих лет и так же, как и я, была поглощена созерцанием грозы.

И лишь спустя пятнадцать лет мы с ней познакомились, выгуливая своих собак. Анна, так звали женщину, только вышла на пенсию, её муж ещё работал. Жили они довольно замкнуто: с соседями практически не общались.

Так случилось, что с Анной у нас сложились немного странные, но доверительные отношения. Друзьями, в полном смысле этого слова, мы не были, хотя делились самым сокровенным, зная, что разглашения не последует.

Как-то Анна рассказала случай, который накрепко врезался мне в память. Как-то раз они с мужем Анатолием летом ехали с дачи. Надвигалась непогода, и Анатолий, чтобы сократить путь, предложил проехать по центральной дороге кладбища. В салоне на полную мощь работал магнитофон — звучали эстрадные хиты. Анна хотела выключить музыку, но муж не разрешил, мол, что тут ехать — каких-то 2-3 минуты.

И только они въехали в кладбищенские ворота, магнитофон умолк. Анна рассказывала, что её охватил неописуемый ужас, две-три минуты показались двумя-тремя часами. Едва автомобиль выехал на трассу, музыка вновь зазвучала.

Прошло несколько дней. В их подъезде один за другим ушли из жизни три человека. В день, когда хоронили одного из них, Анатолий сказал:

 — На подходе ещё трое, — и перечислил предполагаемые имена жильцов.

Осенью они продали дачу и купили недалеко от дома огород, находящийся через два участка от моего. В ту зиму внезапно умер их пёс, ещё не старый.

В разгар лета, а лето в тот год выдалось знойным, на солнце наблюдались частые вспышки — неблагоприятное было время для отдыха на море. И вот в июле, возвращаясь с огорода, встречаю Анатолия. Он шёл на свой участок. Спросила у него, где Анна.

 — Её нет, — таков был ответ.

Наверное, моё лицо выражало такое недоумение, что он поспешил пояснить:

 — Уехали с сестрой «дикарями» на лиман, на грязи.

Анна не говорила о предполагаемой поездке. Оказалось, сестра вечером позвонила, предложила поехать, и наутро они отправились в роковое путешествие.

Вернулась Анна какой-то изнурённой, больной, рассказывала, что приходилось сорок минут идти под палящим солнцем на грязи и обратно.

В августе у неё обнаружили онкологическое заболевание, операцию поздно было делать, прошла она три курса интенсивной терапии и в декабре ушла из жизни.

За несколько недель до её ухода приснился мне сон, что идём мы с ней по какому-то лабиринту, спешим выбраться до темноты на простор. Я едва поспеваю за ней, кричу, чтобы подождала. А она отвечает, что тебе ещё рано, и скрывается в лабиринте.

Каждый день Анатолий ездил на кладбище, а летом попал в больницу, сделали операцию на желудке — злокачественная опухоль. Прожил он ещё год.

А те трое жильцов подъезда, которых он когда-то перечислил, пережили его: один на два года, двое (супружеская чета, им было за восемьдесят) — на пять лет.

Нет-нет, да вспоминается эта непростая история: то ли совпадение было, то ли неуважительное отношение к самым святым моментам жизни — рождению и смерти, повлияло на судьбу этой семьи — никто не знает ответа на этот вопрос.

Примечание: имена упомянутых в рассказе людей вымышленные.