Какова история Гром-камня?

Уверяю вас, вы его точно видели, если не воочию, то, по крайней мере, на фото или телеэкране. Из этой глыбы сооружен пьедестал знаменитого Медного всадника - памятника Петру I в Петербурге, который является первым монументом монарха в России. История создания этой грандиозной скульптуры сама по себе весьма интересна, но о ней - как-нибудь в другой раз. Сейчас - только о пьедестале.

Коли мы уж начали описывать историю «именных» камней, то вслед за легендарным Синь-камнем нельзя обойти и Гром-камень, тем более, что зачастую его судьба излагается весьма противоречиво. Довольно часто говорят и пишут, что этот валун ледникового происхождения был обнаружен крестьянином Семеном Григорьевичем Вишняковым в сентябре 1768 г., а имя получил от того, что по преданию, кусок его был отколот громовым ударом.

Опустим неточность формулирововки, догадавшись, что в глыбу попала молния. А вот как связать свежесть находки (по отношению к тему времени, о котором идет речь) с настойчиво повторяемым многими авторами оборотом о наличии предания? А очень просто: для этого достаточно исправить еще одну неточность в информации: крестьянин НЕ находил Гром-камень, а лишь сообщил о нем в указанное время. Кому и зачем - об этом чуть позже. 

А теперь вспомним другое предание, согласно которому Петр Великий не только бывал в той части побережья Финского залива, где изначально стоял Гром-камень, т.е. в шести верстах от деревни Конная Лахта, но и взбирался на него, осматривая окрестности и даже наблюдая за некоторыми батальными сценами.

Об этой легенде упоминает, в частности, Ольга Форш в романе «Радищев», но художественным вымыслом автора ее не назовешь. Ведь задолго до О.Форш о том же написал и современник тех событий, И.Г.Бакмейстер, библиотекарь Императорской Академии Наук, в «Историческом известии о изваянном конном изображении Петра Великаго» (1786).

Отметим, что автор памятника, Этьен Морис Фальконе, рекомендованный в числе других четырех скульпторов императрице Екатерине II для реализации ее идеи создать этот монумент, и не кем-нибудь, а Вольтером, изначально не предполагал, что пьедестал для него будет состоять из цельной каменной глыбы, а собирался соорудить его из нескольких составных частей (сначала - из двенадцати, потом - из шести).

Но найти подходящие камни никак не удавалось, несмотря на усилия высланных по окрестностях поисковиков. И тогда в газете «Санкт-Петербургские ведомости» было опубликовано обращение к частным лицам, которые пожелали бы «для постановления... монумента в гору выломать и привезти сюда, в Санкт-Петербург». Тому, кто укажет местонахождение подходящего камня было обещано вознаграждение.

Вот на это объявление и откликнулся упомянутый крестьянин. Стоп. Читающий петербургскую газету сельский житель XVIII века... Не вызывает вопросов? Могу ответить, он был не просто грамотным человеком, интересующимся столичной прессой, а... поставщиком строительного камня для Петербурга, так что интересоваться его новостями для него было бизнес-необходимостью, как сказали бы в наше время. Это во-первых.

Во-вторых, сообщил о Гром-камне он не кому-нибудь, а самому заинтересованному официальному лицу - капитану Ласкари, руководителю поисковых работ в этом проекте. Это означает: С.Г.Вишняков знал, куда и как передать информацию и имел возможность это сделать. Кроме того, он при встрече с Ласкари утверждал, что лучшего камня для пьедестала не сыскать. Между прочим, давно знавший об этой глыбе Семен Григорьевич раньше даже предполагал найти ей применение для собственных нужд, расколов на куски, но не нашел нужного инструмента.

К его информации отнеслись с полным доверием, потому что восприняли в качестве рекомендации специалиста и, по-видимому, небезызвестного. Во всяком случае, этот трудолюбивый и предприимчивый плотник, каменотес и добытчик камня осуществлял поставки для облицовки Екатерининского канала, реки Невы и многих других сооружений тогдашней столицы России. А был он действительно из крестьян, но из казенных, т.е. служил государству, а не барину.

Итак, Гром-камень получил известность. 

Итак, Гром-камень стал известен в Петербурге. Э.М.Фальконе, приехав в Конную Лахту и увидев его, пришел в такой восторг, что перестал и думать о том, чтобы подножие памятника Петру I сооружать из нескольких частей. Вдохновленный, он решил начать обработку глыбы прямо на месте. Однако матушка-императрица повелела везти будущий пьедестал в столицу.

Но как?! Как перевезти громадину, которая весила 1600 тонн?

Гром-камень имел около 13 м в длину, 8 м в высоту и 6 м в ширину. На дворе стоял XVIII век, и техника соответствовала тому времени. Решение все же было найдено, и предложил его капитан Ласкари (он же - граф Карбури, грек по происхождению), который уже упоминался в первой части рассказа, а подсказал ему «правила, по коим надлежало строить машину к перевезению...» Иван Иванович Бецкой. 

Это предложение сначала было опробовано на вдесятеро уменьшенной модели, испытания которой показали, что одним движением пальца можно оттащить 75-пудовую тяжесть. Что же представляла собой эта машина? Она имела желобчатые полозья с 32 бронзовыми шарами, которые вставлялись в желоба деревянных переносных рельсов, обитых медью. Движение осуществлялось по специально выстроенной дороге десяти сажен в ширину: в нее были вбиты толстые сваи, а вместо столбов врыты корабельные сосны.

Но для его осуществления сначала нужно было расчистить место и вырыть траншеи вокруг камня. На этом поприще трудились около 500 человек, солдат и крестьян, которые управились месяца за четыре. Потом погрузили Гром-камень с помощью системы рычагов и ворот на хитро устроенную платформу и медленно, тяжко и трудно отправили Гром-камень в путь.

Это была целая эпопея, которая длилась не день и не два... С первой попытки удалось продвинуться на полсажени, со второй - на 23, а затем были третья, четвертая и многие другие. В январе 1770 года Лахтинский лес посетила государыня, пожелавшая лицезреть, как выполняются ее начертания.

Скорость транспортировки была такова, что около восьми верст до пристани на Финском заливе удалось преодолеть к концу марта 1770 года, продвигаясь на 60-70 метров день. И все это время при Гром-камне трудились, не покладая рук, 1220 поденщиков. Каменотесы работали даже во время движения, рельсоукладчики то и дело переставляли рельсы, обеспечивая дальнейшее продвижение.

Символично, что на берегу каменная махина оказалась рядом с сосной, которую оберегали и украшали иконами местные жители в честь подвига Петра Великого, который 1-2 ноября 1724 г., рискуя жизнью, спасал утопающих во время бури у лахтинского берега.

По завершении сухопутного пути предстоял водный. За него по указу Екатерины II нес персональную ответственность 70-летний адмирал Мордвинов, коему велено было «приложить все старания». Непосредственным «главным» адмирал назначил капитан-лейтенанта Якова Лаврова.

А особой конструкции баржу изобрел Григорий Корчебников - выдающийся корабельный мастер, построивший немало гребных судов для российского флота. Он не только сделал чертежи, но и вместе с мастером такелажа Матвеем Михайловым неотлучно находился все время при погрузке и движении судна.

Погрузка была очень трудной и не с первой попытки удалась. Приходилось на ходу придумывать, как справляться с возникающими проблемами: отрывались доски, середина баржи оставалась в воде, тогда как нос и корма всплывали... Но в конце концов все завершилось благополучно.

Путь был вроде бы недальний - всего 12 верст, но характеристики груза и трудности маршрута требовали особой осторожности. Так что к пристани на Сенатской площади причалили лишь в последней декаде сентября, т.е. через пять месяцев после отплытия. Здесь дно Невы было так глубоко, что погружать на него судно было невозможно, а потому начали вбивать сваи, на носу и корме установили решетки, привязанные канатами к берегу, а поперек баржи положили еще одну, на которой укрепили шесть мачтовых деревьев.

Иван Григорьевич Бакмейстер, библиотекарь Императорской Академии наук, бывший свидетелем событий и подробно их описавший, сообщает, что когда на подложенных шарах камень скатился с судна, эти самые мачтовые деревья переломились, а судовые доски погнулись так, что вода начала затапливать баржу. Последующее перемещение Гром-камня к месту, где он находится и поныне, заняло, по разным источникам, от двух до трех недель.

В честь грандиозного события - перевозки Гром-камня, которую не только в России, но и за рубежом называли победой русской техники, Екатерина II повелела отчеканить памятную медаль с изображением Гром-камня и надписью: «Дерзновению подобно. Генваря, 20. 1770». Таким образом, императрица связала полуторагодовалые усилия тысяч людей с собственным визитом в Лахтинский лес.

Наконец, есть еще одно любопытное обстоятельство. Помните, в первой части рассказа сообщалось, что использовать Гром-камень в качестве постамента предложил капитану Ласкари Семен Григорьевич Вишняков? Так вот, после этого капитан отправился на место, дабы произвести необходимые замеры.

А по возвращении написал И.И.Бецкому, «что камень сыскан на Выборгской стороне в даче его Сиятельства графа Якова Александровича Брюса близ деревни Конной....». Я.А.Брюс - внучатый племянник знаменитого мистика Якова Брюса, ближайшего сподвижника Петра I, да еще и названный в его честь. Значит, имя Брюса и в каменном изваянии рядом с императором - в самом центре Петербурга?

Ничего себе, случайное совпадение...