Чьим именем назван будапештский остров Маргит?

15 марта 1867 года австрийский император Франц-Иосиф I наконец-то достиг какого-то компромисса в затянувшемся многолетнем противостоянии с представителями венгерского национального движения и их лидером – Ференцем Деаком, подписал с ними специальное соглашение и… в дополнение к уже имевшемуся титулу, сразу же, автоматически получил ещё и венгерскую корону.

Дело в том, что согласованный высокими договаривающими сторонами документ не только менял название страны на Австро-Венгрию, но и коренным образом реформировал государственное устройство бывшей Австрийской империи, преобразовывая её в так называемую дуалистическую монархию.

Дуалистическая – это когда, как в той сказке. Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. В одном государстве – две части. Австрийская и венгерская. Монарх один, а трона у него два. Первый – императорский, в Австрии. Второй – королевский, в Венгрии. На международной арене выступает государство, имеющее единую финансовую систему, армию и флот, но внутри разделенное на две отдельные части, обладающие практически полной самостоятельностью. Для обеспечения которой в каждой из частей – оригинальное административное устройство, собственное законодательство, свои суды, парламент, правительство.

Но для того, чтобы государственные органы могли работать в полую силу и не покладая рук, каждого чиновника нужно, как минимум, обеспечить рабочим местом. И если суды (такая уж у них специфика!) разбросаны по территории всей страны, то парламент и правительство предпочитают базироваться где-то в одном месте. Том самом, которое принято называть столицей.

Со столицей австрийской части изначально всё было ясно – где же ей ещё быть, как не в Вене? А вот венграм пришлось в срочном порядке этот вопрос решать. Ведь того Будапешта, который мы знаем сегодня, ни в марте, ни в апреле, ни в октябре 1867 года… Не было!

Только 17 ноября в результате слияния Буды, Обуды (Старой Буды), расположенных на западном берегу Дуная, и лежащего на противоположной стороне реки Пешта, образовался тот город, который стал столицей Венгрии. И является таковой по сегодняшний день. А будут благосклонны святые покровители города – ещё долго будет оставаться тем местом, где уютно чувствуют себя и венгерский парламент, и правительство.

И это – нормально. Особенно, если вспомнить, что за свою многовековую историю Венгрия меняла столицы не то чтобы как перчатки, но довольно часто. Сначала стольным венгерским градом был Секешфехервар, называвшийся в те далекие времена на латинский манер – Альба Регия. Белый королевский город. У него «столичную эстафету» перехватил Эстергом. За которым последовательно были Буда, Вышеград, Пожонь (нынешняя Братислава). Так что Будапешт в 1867 году стал уже шестой столицей Венгрии.

Но об интересной истории главных городов этой страны – как-нибудь в другой раз. А сегодня – немного о другом. О том, что 17 ноября Будапешт отмечает День города. И, как мне кажется, это хороший повод вспомнить венгерскую столицу. Особенно, когда есть что вспомнить.

В середине 80-х я был в Будапеште. Значительно меньшее количество дней, чем в Шопроне. Но всё равно даже этого, короткого промежутка времени хватило, чтобы надолго запомнить мост Сечении, гору Геллерт с её памятником Свободы, площадь Героев, Королевский дворец, здание Парламента…

И ещё много-много, очень разных, но по-своему красивых и запоминающихся мест венгерской столицы. Каждое из которых заслуживает того, чтобы ему посвятить отдельный, подробный и обстоятельный рассказ. И, может быть, придёт время, я так и сделаю. А сегодня – хотел бы о том месте, которое лично мне запомнилось больше всего. Чем? Так, навскидку даже и не скажу. Может, сработало моё подлое мужское естество и я просто среагировал на красивое женское имя – Маргит? Остров Маргит... Да-да, я именно о нем!

Правда, это красивое имя остров носил не всегда.

Не до конца ясно, как его называли жившие на нем римляне. А то, что они были на острове, – не вызывает никакого сомнения. Иначе откуда бы здесь взяться обнаруженным в результате археологических раскопок остаткам фундаментов сторожевых башен и жилых строений древнеримского периода? Но письменных источников римляне оставили совсем немного, а их изустные предания затерялись где-то во тьме средних веков. Правда, прежде, чем затеряться, успели всё-таки порядком подзапутать историю с названием.

Дело в том, что если верить первому дошедшему до нас письменному источнику 1225 года, тогда, в XIII веке, остров назывался Заячьим. Хотя о каких-то крупных популяциях этого млекопитающего никаких упоминаний в документе нет. Да и откуда? Откуда на небольшом острове, со всех сторон омываемым широким руслом Дуная, зайцы? Если только дедушка Мазай в весеннее половодье завёз на остров пару-другую? Но где те зайцы, а где дедушка?

Эти многочисленные вопросы не давали покоя и известному специалисту по истории острова, археологу Отто Торгмайеру. Долго пришлось ломать голову ученому, прежде чем появился вариант ответа, позволяющий разрешить противоречие между названием острова и отсутствием на нем животных, давших ему его имя.

По мнению О. Торгмайера, всё дело в том, что в средние века преподаванию латинского языка на территории современной Венгрии не уделялось должного внимания. Поэтому профессиональный уровень подготовки специалистов по латыни оставлял желать лучшего. И однажды, переписывая не дошедший до нас письменный римский источник, кто-то из тех, кто не оставляет истории на память своих имен, взял да и перевел Insula leporum как «Остров заячий». А между тем, при словообразовании «leporum» могло быть использовано не только существительное «lepus» (заяц), но и «lepor» (украшение). Римляне, называя остров, скорее всего, в виду имели второе, чем первое. Он для них был Красивым.

А для венгров стал Заячьим. И был таковым довольно долго. Может, и до сих пор оставался бы.

Но в 1241 году неудержимым, смывающим всё на своем пути потоком хлынули в Венгрию монголо-татары. Проигравший им битву король Бела IV вынужден был покинуть страну и со всем своим семейством и двором искать убежища в Верхней Австрии. Именно там, уже в следующем, 1242 году, его жена, греческая принцесса Мария Ласкарина, родила дочь, которой при крещении дали имя Маргит. А обрадованный отец поклялся, что новорожденная будет его даром Господу. Если тот, конечно, поможет ему освободить страну от захватчиков.

А Господь взял, да и помог. Ну, и… Слово – не воробей. Вылетело, уже не поймаешь. Пришлось Беле IV начать на Заячьем острове строительство доминиканского монастыря во имя Пресвятой Девы, который должен был стать и стал местом жительства Маргит. В 1252 году десятилетнюю девочку и 17 её сверстниц перевозят сюда из Веспремского монастыря. И до самой своей смерти будущая святая безвыездно жила на острове, который со временем получит её имя.

Когда умерла Маргит – точной информации нет. По некоторым источникам, в 1270 году. По другим – в 1271-м. Зато известно, что уже в 1272 году её брат, король Иштван V, начал работу по канонизации святой, совершившей при жизни семьдесят четыре чуда.

Но… Много воды утечет в Дунае, прежде чем 13 июля 1943 года Папа Пий XII причислит Маргит к лику святых. Значительно раньше её именем назовут небольшой остров, что лежит прямо в центре венгерской столицы, между двумя её историческими частями – Будой и Пештом.