Сказка - ложь, да в ней намёк? Чудеса в соцреализме

Мы видим, что сказка не обходится без чудес. Люди, занимающиеся волшебством, используют особую формулу обращения к обитателям мира духов, призываемым в качестве пособников. Это вовсе не взятая с потолка абракадабра! Это построенная в определённом порядке фраза.

Эти заклинания кажутся современному человеку непонятными, хотя растолковать их легко при помощи системы индо-арийских лингвистических корней. Со временем, после предполагаемого вавилонского столпотворения, народы стали отдаляться друг от друга, некоторые из них сохранили практику общения с духами, и к их жрецам и шаманам в случае нужды обращались и люди из других племён. Даже слово «абракадабра», взятое у древних евреев, представляет собой фразу «я создал, как сказал». Духи, они, знаете, не всякий язык поймут. А если и поймут, то не обязательно признают за своего. Они издавна покровительствовали определённым племенам.

Слово «мутабор» у Гауфа произносится с ударением на второй слог и переводится с латыни как «превращаюсь». Современный азербайджанский писатель Максуд Ибрагимбеков открыл нам, что рецепт эликсира из древнего манускрипта вполне реализуем на практике, все необходимые травы можно собрать в городском парке или в крайнем случае на кладбище, куда современный человек может пойти даже ночью вполне спокойно, и Час Быка – вполне определённое время суток, в это время лошади ложатся, а быки встают. Рог носорога тоже можно найти на барахолке или в запаснике музея. В общем, со знанием дела можно понять сказку не хуже, чем сегодняшнюю газету, и все эти Бовы Королевичи, Чурилы Пленковичи и Белые Поляне предстают вполне живыми и осязаемыми персонами, не хуже, чем Путин или Филипп Киркоров.

И всё потому, что сказку не сочиняли. Её слагали из известного материала и рассказывали слово в слово, не упуская ни одного момента. Этого не смогли понять писатели новой волны, решившие сориентироваться на самую, как им представлялось, невзыскательную публику – на детей. Дети способны всё воспринять именно потому, что каждое слово воспринимают всерьёз и буквально и безгранично доверяют старшим. Это делает лёгкой манипуляцию их сознанием.

Я сам в своё время легко запугивал соседских ребятишек брошенной вскользь фразой о том, что в печке живут черти, которые могут когтями разорвать живот. Это чтоб они в золе не извозились и не свалили бельё с верёвки. Довольно бессовестно, конечно, с моей стороны. Но все эти сочинители подавно не отягчали себя какой-либо ответственностью. Звание серьёзного жанра перешло к героическим романам о красноармейцах и полярниках, а сказке осталась роль ширпотреба. Соответственно, этот ширпотреб и начали штамповать в больших количествах – просто сочиняли выдумку, не обусловленную никакими законами, и украшали развесистой моралью. Представлявшей собой стандартный пионерско-октябрятский лозунг.

При советской власти ещё оставалось немало талантливых литераторов, всерьёз относившихся к печатному слову и протестовавших против ширпотреба в любом жанре. В частности, Чуковский. Несмотря на то, что он откровенно на скорую руку переиначил вполне фундаментальный труд Лофтинга в шесть книг о докторе Дулитле, Чуковский вполне ясно понимал значение сказки для детей и формирования их мировосприятия. Он призывал избегать штампованных фраз, штампованных моралей, на научной основе указывал, в каком порядке и в каких сочетаниях употреблять слова, слоги, звуки, чтобы за «гремучестью» фраз не терялся смысл.

Также писатели старой закалки отмечали, что сказка должна складываться по своим законам, которые сам сказочник нарушать не имеет права. Один из законов – загадывая желание, герой должен в точности представлять то, что он хочет получить. Даже волшебники не способны создать то, о чём не имеют представления. Хоттабыч, к примеру, не зная устройства телефона, создаёт лишь его подобие из цельного куска мрамора. Зато, освоив радиодело, может творить чудеса, доступные современному человеку. В современном фильме он делает доллары из папируса – откуда же ему знать о технологии производства бумаги, тем более той, что используется в современном банковском деле? Правда, Лагин создал свою сказку на основе произведения писателя Энсти из викторианской Англии, но советско-пионерские атрибуты вписал вполне органично.

Аниме «Стальной Алхимик» демонстрирует важный закон – чтобы получить что-то, нужно взамен отдать равноценное. Сложные последовательности должен распутывать волшебник Алёша из сказок Прокофьевой. Далеко не одного мановения руки, волшебной палочки или заковыристого слова достаточно героям Шварца для победы над злом и спасения друзей и близких. И на этом фоне откровенным читерством выглядят проделки типчика, выскочившего из пылесоса или холодильника и без отказа раздающего мопеды, магнитофоны, мороженое и жевательную резинку, для чего ему требуются лишь ничего не значащие и ни к чему не обязывающие фразы типа «тоби-лоби-кукунор», «шахар-батар-кужуй» и «абес-фабес-картофлябес».

Герою «Сказки о малярной кисти» понадобилось хотя бы выучить озёра Африки из учебника старшей сестры. А «волшебные заклинания» дошкольник выучит за пять минут, но не сможет сотворить с их помощью чуда и надолго, если не навсегда, разочаруется в волшебном мире сказки. К большому сожалению.