Школа дошкольника. Диагноз – дезориентация?

Дико жаль учителей, которым загнали в класс по 30 человек шестилеток, а мы, родители, еще ждем, что детям достанется индивидуальное внимание. И мы, родители, возмущаемся, что реальные успехи – от 40 закорючек дома, а не от 4-х в классе.

Учителя не виноваты. Но результата от такой учебы не будет. И смысла от ШД нет, хотя вроде и учителя хорошие, и обучаемся платно.

Дезориентация

Прошли времена, когда платное было синонимом качественного. Теперь платное – как факт. Платное все, это норма. Но на совесть работать никто не пытается. Хотите качества – отдайте эти же деньги учителю за частные уроки. Если повезет, и учитель окажется настоящим – всем будет лучше, ведь из кассы школы он не видит и трети того, что вы сдали.

Дико жаль врачей, которым не все равно. Которые настоящие. Не жалко тех, которые пишут неверный диагноз, чтобы заполнить койку в неотапливаемом полупустом отделении больницы. От которых слышишь исключительно гениальные фразы: «Я не педиатр, я не отвечаю за ваше воспаление легких, педиатра у нас нет, а я травматолог». И еще одна красивая: «Выйдите, доктора кушать будут, а то смена закончится». От которых уходишь под расписку о полной собственной ответственности. А после дополнительного рентгена слышишь от другого, тоже бюджетного, но настоящего врача, что оснований для госпитализации не было. Грустно понимать, что лечим, кроме сломанной руки, еще и воспаление легких оттого, что привыкли верить профессионалам!

Жаль всех настоящих профессионалов, потому что профессионализм более не в цене.

И еще больше жаль всех, вообще всех. Потому что рано или поздно любой человек попадает в ситуацию, где нужен профессионал. Но даже если человек достаточно обеспечен, чтобы купить платную дорогую услугу, он купит ее у очередного «мыльного пузыря», который считается клевым и продвинутым не потому, что он профессионал, а потому что он хороший «продажник».

Мы живем в эпоху мыльных пузырей. И даже если научить детей новым ориентирам, востребованному искусству мыльных пузырей, то пользы от этого скоро уже не будет, как не может быть истины в культе лицемерия. Настоящих людей все меньше. Жаль.

Жаль – это не жалость, а сожаление

Жалость порочна по своей природе. Она провоцирует лень. Мне жаль попрошайку нищего, но я никогда не дам ему монету. Потому что этот взрослый работоспособный человек сделал выбор – попрошайничает и пьет вместо того, чтобы хотя бы подметать двор или мыть машины. Он тратит весь день, снуя между машинами на перекрестке с трудным движением, не принося пользы миру, но создавая проблему. Я не испытываю к нему жалости и не стану инвестировать в его лень. Я испытываю лишь сожаление, что такие люди не видят других способов существования.

Жаль правительство, которое, как ни крути, пока не сможет изменить изуродованные ценности и ориентиры. Действия правительства направлены на то, чтобы общество не свалилось в окончательный хаос. Это единственное, что в их власти на самом деле, но это немало. Даже если демократия – профанация, о чем сейчас модно дискутировать, то дезориентированное общество мыльных пузырей реально удерживать от хаоса только другими мыльными пузырями, за которыми скрыт тоталитарный режим.

Это относится не только к нашей стране. Это во всем мире так. Мыльные пузыри в экономике лечат другими мыльными пузырями, мыльные пузыри в культуре, в образовании, в каждом дне каждого человека. Неужели не хочется что-то изменить к лучшему? Хочется, только как? Революционные идеи – еще один мыльный пузырь. Ну, будет другой флаг, ну, другой портрет в кабинете директора, ну, другой гимн. С юродивыми идеями о совести и чести, высказывать которые в нестихотворной форме – признак безумия... Не мутите мыльные пузыри, не имея представления о том, как реально что-то изменить... Хаос хуже.

ШД. Эпизод в фойе

Крупный мужчина с красным от одышки лицом окидывает взглядом мамаш, ожидающих детей из ШД. По очереди подходит к каждой, нависая стокилограммовым облаком из запахов пота и пельменей:

– Вы сдали триста рублей?
– Да...
– А вы?

– Нет... – сжавшись в комок, отвечает девушка слева от меня.
– Почему? – грозно рычит толстяк.
Девушка робко:
– Муж сказал, не сдавать. Мы не знаем, будем ли дальше именно здесь учиться, – произносит она «мою» фразу.

– Вы что, Иванова? – еще громче рычит Родительский Комитет.
– Нет...– не понимающе и почти шепотом оправдывается мама. – У меня все равно нет с собой столько...
– Сколько есть?
Мама открывает кошелек, там 200. Родительский Комитет забирает их с пренебрежительным «Давайте сколько есть». Толпа сдавших по 300 расправляет плечи и чувствует себя олигархами.

Туча курсирует ко мне:
– Вы сдали?
Набираю воздуха и, натягивая на лицо невозмутимое выражение, чеканю фразу:
– А я Иванова.
Туча рычит; я продолжаю, пока нет реплики с той стороны:
– И что за рэкет в образовательном учреждении?

Достаю телефон и демонстративно нажимаю кнопку записи. Туча тут же отчаливает. Кладу телефон в карман, чтобы никто не заметил, как руки трясутся на самом деле. Сдавшие по 300 недопонимают эпизод, но на всякий случай начинают меня ненавидеть. Вспоминаю, как дед в детстве учил: «Главное не показать собаке страх, тогда не укусит. С собаками надо как с быдлом».

Передергивает от собственного снобизма.

Господи, не дай превратиться в одного из них. Я за себя постою, но это только начало. Главное – не потерять себя. Не потерять ориентиры. Не потерять смысл...

Неожиданность

Для тех, кто дочитал до конца, – неожиданность.

Я все равно верю в настоящие ценности, настоящие ориентиры, Настоящих Людей.
Я все равно люблю Родину и уважаю правительство, выполняющее единственную настоящую миссию – удержать общество от хаоса.
Мне жаль наше больное общество. Не о стране речь, а обо всем мире.
Я не верю в конец света и НЛО, только в себя и в то, что все можно изменить.

Метаморфозы начинаются с сознания, а сознание держится на ориентирах

– Мама, мне надоело писать, можно перерыв?
– Да, отдохни...

«У тебя впереди вся жизнь, весь путь, выбирай без суеты, чтобы не заблудиться, сынок»...