О чем свистят раки и где они зимуют? Хаяма об омаре

В непереводной версии ришаровского фильма «Укол зонтиком» герой, плохо говорящий по-английски, пытается сделать комплимент внешности собеседника-индуса. Он спрашивает:
– Как будет омар по-английски?
– Лобстер...
– Ага! Вы красивы как Лобстер Шариф!

Вот все говорят, что в пословицах и поговорках скрыта народная мудрость. Позволим себе усомниться? Я лично себе позволила. И выявила народную глупость. ОК, плохую информированность... Потому и говорю: никогда не говори никогда! Всегда сомневайся.

Мы точно узнаем, когда рак на горе свистнет, когда найдем, где они зимуют: что такое «после дождичка в четверг»? А это – когда рак на горе свистнет. То есть никогда. Так народ утверждает. Но тот же народ болтал чего-то о трех слонах, трех китах, сейчас болтает о феншуях... А раки свистят, да еще как! И мне точно известно, где они зимуют – вот адресок: в 20 милях от побережья штата Мэн, США. Островок Матиникус. Там омары-лобстеры зимуют. Там за путину средний раколов зарабатывает свыше двухсот тысяч долларов!

В целом на шарике раколовы делают бизнес на омарах, трепангах, лангустах, лангустинах на 1 миллиард долларов в год! Морские раки, они как у Райкина: маленькие по три, а большие по пять. Но вот только нет для них категории «вчера». Они должны быть по-булгаковски только первой свежести!

(Для живой собаки неприлично хвост поджимать, а для омара-лангуста-трепанга очень даже: здоровый морской рак немедленно сворачивает хвост под себя. А если он хвоста не подожмет, то такого гордого лучше за борт – больной он какой-то.)

Европейские омары, хотя и по пять, но маленькие. Самый толстый едва на полкило завесит. А наши хоть и вообще не по карману, зато большие. Ну очень большие. И только сегодня. Средненький уж всяко свыше кило, а бывают гиганты до 13-15 кг!

Омары дороги во всем мире – самый изысканный деликатес морей, символ гастрономической роскоши, пища богов... Продолжайте сами, лады? И подумать только, что их не ели до 17 века в Европах. А в 17-18 веках их ели только всякие Луи и Анжуи. (Хотя нищие перуанцы древние трескали лобстеров вовсю. И на первое, и на второе, и божествам в виде подношения.) Даже для тех, кто привык меню читать исключительно слева направо, а не наоборот, цена на лобстеров никогда не проставляется: пишется туманное «market price» по весу. Но я обещала угостить вас лобстером, прекрасным как Омар Шариф из «Живаго». (Так называется русский ресторан в деревне Скоки в Чикаго. Там меню наш народ читает только слева направо – гулять умеют.)

Кто ловил речных раков, ноухау знает: рачевня и приманка, желательно подзавонявшаяся. Омаров ловят точно так же – клетка-ловушка за борт с именным поплавком и – глаза да глазоньки, чтобы не увели улов. (На островке Матиникус, где раки зимуют, до пальбы доходит дело – чужаки у местных островитян клетки воруют.) Да, главное-то и забыли: поплевать на приманку-то! Плюнули дружно на удачу. А кто не верит в слюни, тот еще и хитрый приборчик с записью как рак свистит к клетке приладит. С записью свистелки про «Приходи со мной покушать».

Морские раки – интересный народ. Хотя у нас тут и создан институт лобстероведения, ученые этих тварей еще мало знают. Они только как кушать их понимают. Зато уже точно известно, что омар – стадный товарищ, что общается он с коллективом свистом. Не жаден – сам найдет что покушать, тут же засвистит усиками коллегам: навались, братва. Госпожа Старохамская очень точно заметила, что у нас на сайте люди для общения усиками общупываются: точно так же омары усиками общупывают своих дам во время омарьего гона. Усиками они и танцуют в любовном пылу – вспомните кэролловскую Алису и кадриль лобстеров... Усиками они и разговаривают по-хорошему и по-плохому. ( По-плохому точно разговаривают – не зря им в аквариумах клешни проволокой связывают – горазды подраться.)

А вот зимовать уходят очень интересно: мигрируют огромными сообществами, иногда до 100 тысяч товарищей сразу. На мобилизационном пункте избирается пахан – он знает, куда им всем надо, и будет ведущим. Закидывает наш предводитель лихо свои усы назад, за эти усы клешнями цепляется ведомый, который, в свою очередь, тоже лихо закидывает усы назад для третьего товарища. И так выстраивается огромная живая цепочка омаров. И вот они чешут цепью со скоростью до 12 км в сутки – господи, это какое же зрелище должно быть!

Понятно, что эта аппетитная колбаса привлекает хищных морских любителей деликатесного десанта – движущаяся скатерть-самобранка! Но тут у нашего омара включается коллективный мозг: вся колбаса мигом сворачивается в спираль и по окружности ощетинивается частоколом клешней. Свист стоит просто как у казаков-разбойников – мало не покажется, если только не рыба-меч (той не страшен серый волк – она их в капусту мечом порубит).

Интересно, что когда включается коллективный мозг, свой собственный выключается у омара полностью. Выпавший из цепочки омар теряет ориентацию, вертится на месте и легко становится добычей хищника. Но коллектив тоже не лыком шит: такого ошалевшего омара цепочка быстро ставит в строй. Один за всех, все – за одного. И правильно делают – изводится омар в морях-океанах. Я бы запретила на пару лет промысел совсем. Проживем мы без деликатесов.

Но пока еще можно, то лучше делать как я: просто охотиться с острогой за омаром. Что нам нужно? Ласты, маска, острога, мешок. И вперед – на рифы. Готовьтесь нырять на глубину 5-7 метров – на мелководье омар не водится. (Столовая у них где-то на глубине от 5 метров до 3700 метров). Ныряем, господа? А теперь дай бог хорошей реакции: омар моментально чувствует приближение ныряльщика. И сразу шмыг в рифы, в норки, где его черта с два достанешь. А оттуда свистит полундру. Поэтому мой совет будет не разить острогой резко с нырка, а зависнуть над лежкой и спокойно осмотреться, кому из раков до укрытия подальше. Вот этого-то резко переворачиваем острогой на спину и разим в брюшко. Больше на этом месте вы ничего не возьмете – можно всплывать и паковать омара в мешок. И осторожно среди рифов – держитесь от них подальше, надводных особенно.

А сейчас я вам скажу такое, от чего пойдет мороз по коже: в нацистской(!!!) Германии было запрещено законом варить омара живьем! Сейчас уже нет Дуче, но в некоторых провинциях Италии за варку ракообразных живьем могут оштрафовать до 500 евро. Мы мало задумываемся в ресторанах сифуда над тем, как наш лобстер сварен – больше волнует туманное «market price» справа в меню. А вот есть люди на планете, которым не все равно, страдает ли омар физически от боли. В 2006 году ученый Саймон Бакхевен предложил препарат Крустастан для моментального безболезненного усыпления омаров. Сейчас же омаров электрошокают напряжением в 110V. Но это вы расскажите смертнику на «Зеленой миле», что летальная инъекция гуманней электрического стула.

Поэтому я предпочитаю для омара мужскую смерть от остроги. А живых омаров я живьем не варю – делаю гипертонический раствор соли и держу беднягу в нем минут 15. Водичку соленую закипячу с пряностями до крутого кипятка и сонного омара сразу резко на дно гнетом придавливаю. Совестно и жалко, но хоть так, а не живьем. Готовность омара я определяю опять же по усикам – если ус легко отщипнулся, деликатес готов.

Хорошо идет к омару растопленное сливочное масло с выжатым чесноком. Не слушайте никого, что съедобен только хвост и клешни – там внутри под панцирем много чего вкусного еще можно наковырять, съедобны даже все 27 миллионов икринок под брюшком у самочки. Под омара хорошо пойдет терпкое молодое охлажденное вино, про которое так красиво писал Омар Хаям:

Лови же радости и жадно пей вино
Жизнь коротка, увы...

Подозреваю, что под ловлей радостей старик имел в виду ловлю омаров. Мечтаю когда-нибудь в жизни увидеть своими глазами цепочку омаров длиной в 100 тысяч морских раков, но это вряд ли – только когда рак на горе свистнет...