Знать или не знать?

Итак, с ней тоже это случилось — изменил муж! И не только изменил, в смысле, переспал, и все, а завел себе другую женщину. «У твоего мужа другая женщина», — торжественно сообщила ей лучшая подруга Ирка. Рита сначала не поняла. «В каком смысле?» — «В прямом, дура!» — объяснила ей, непонятливой, Ирка. Ирка узнала это от их общей подруги Светки. У Светки есть соседка по лестничной площадке, они приятельствуют, обе одинокие, иногда забегают друг к другу скоротать вечерок, попить чайку, поболтать, то-се, и соседка раскололась, сказала, что вот уже полгода у нее роман, очень серьезный, но малоперспективный, в смысле — герой ее романа женат, а жена очень больна, и он, благородный рыцарь Айвенго, ее, то есть жену, бросить не может. И зовут этого Айвенго Леня Соколов.

Сердце у Риты рухнуло куда-то в желудок. «Мало ли Леней Соколовых», — как бы небрежно, но с тайной надеждой (не он, не он!) сказала она. «Конечно, может, и не тот, — согласилась Ирка. Надо сказать Светке, чтобы разузнала поподробнее». — «Не надо, не надо ничего узнавать», — закричала Рита. «Ну как знаешь, — обиделась Ирка. — Я хотела как лучше, все-таки правда должна восторжествовать. Светка не велела тебе говорить, но я считаю, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь! Или я не права? — с вызовом спросила Ирка. «Не знаю», — упавшим голосом ответила Рита.

Ну и что теперь делать с этой правдой? Да и правда ли это? Но не хотелось, чтобы Светка что-то там выясняла. Она не любила Ритиного мужа, а может, просто завидовала, что вот уже двенадцать лет у Риты и муж, и сын, и любовь, и все вроде бы ладно, а она уже с двумя развелась, и никаких перспектив, а теперь будет бегать к соседке, что-то разнюхивать и разведывать, сладострастно сообщать Рите новости, одна другой разоблачительнее и гаже. Ни за что!

Хотя очень даже может быть, что это не ее муж, а совсем другой Леня Соколов. Знать или не знать, почти гамлетовский вопрос. А что, если бы Гамлет не знал, что отца отравили, глядишь, все бы и обошлось. Правда, и пьесы бы тогда не было. Но тот же Шекспир сказал, что «весь мир — театр», значит, надо сидеть в зрительном зале и смотреть, чем это все кончится. Но она не зритель, а действующее лицо. Скорее бездействующее…

А может, просто взять и спросить: «У тебя что, есть любовница?» Вот так, прямо в лоб. А вдруг он ответит: «Да, есть, не хотел тебе говорить, но если ты все знаешь, то скрывать не буду и ухожу от тебя!» Вот так, между прочим, получилось у Светки с первым мужем. Она тогда рыдала у Риты на плече. «Идиотка, ну кто меня за язык тянул, сама нарвалась». А теперь что, пришел Ритин черед плакать на ее плече? Дождется! А как узнать? Следить, что ли? Ходить по пятам в черных очках и парике? Обратиться в сыскное агентство? И где он ее подхватил? Может, в своих байдарочных походах? Общие интересы, увлечения и все такое. Рита с мужем никогда не проводили отпуск вместе. Он увлекался байдарками, всякие там пороги, активный отдых, палатки, рюкзаки, а она ездила к институтской подруге в Одессу, поплавать в море, понежиться на песочке, расслабиться, поболтать. Никогда не могла уговорить Леньку поехать с ней, он не признавал такой отдых, называл морской пляж «лежбищем котиков». И вот теперь она расплачивается за свою доверчивость, легкомыслие и страсть к морскому песочку. А он там, на крутом вираже бурной горной реки, подхватил какую-то спортсменку, и теперь, видите ли, жена у него больная. Нет, какой негодяй! Хотя если врет про больную жену, значит, и не думает никуда уходить, придумал причину, чтобы та и не рассчитывала ни на что серьезное, а эта корова уши развесила.

Ну ладно, не уйдет. Пока. Но если уж оскоромился, то пошло-поехало. К этой не уйдет — уйдет к другой. И сын без отца, и она без мужа. Конечно, будет ему разрешать видеться с сыном, он его любит, это она знает точно. Правда, еще вчера точно знала, что он и ее любит, а вот, оказывается, как все повернулось. Но сын — это для него святое, она уверена. С другой стороны, сколько случаев, когда супруги расходятся — дети побоку. Так, для галочки, — встречи по субботам, на два часа в зоопарк. Господи, что делать, что ж теперь будет-то… И с кем посоветоваться, голова пухнет, куда ткнуться? Вчера, например, вечером: «Опять отварная картошка? Хоть бы поджарила, что ли!» Вот-вот. Та женщина, значит, ему картошку жарит, не ленится. А что ей, той женщине, еще делать-то? А у Риты ребенок, полная машина стирки и голова раскалывается.

Вечером, после работы, заехала к тетке. Они дружили, несмотря на разницу в двадцать лет. Тетка только приехала из Италии, куда ездила с группой переводчицей, показывала новые шмотки, привезла Рите потрясающие темные очки. Потом сидели, попивали «Чинзано».

— Тетя Аня, тебе муж изменял? — спросила Рита.

Тетка жила одна, развелась с мужем давно, Рита его плохо помнила. Тетка тогда была еще молода, хороша, но замуж больше не выходила.

— Что это ты вдруг? — удивилась она. — А-а, понятно… Да, он мне изменил. И я от него ушла.

— Так просто?

— Нет, не просто. Я очень страдала, много лет, до его смерти. Он недавно умер.

— И не могла простить? Или он не хотел возвращаться?

— Хотел. Но я не могла. Если бы я не знала… Но я знала, лучшая подруга-правдолюбка пришла с доказательствами, а он и не отпирался. Если бы отпирался, я бы ему поверила, но он, как оказалось, тоже правдолюб. Наверное, надо было простить. Но я знала, а жить с ним и с этим знанием я не могла. Лучше не знать, наверное. Ну только если сама не хочешь уйти. И не надо облегчать им жизнь. Я имею в виду, пусть сами принимают решения и сами говорят. Так что мой опыт скорее со знаком минус. Имей это в виду.

ВЕЧЕРОМ, как бы между прочим, Рита спросила мужа: «Что-то ты не собираешь свои байдарочные доспехи? Ведь через две недели у тебя отпуск? Обычно ты уже за месяц начинаешь готовиться».

— А знаешь, — сказал муж, — давай вместе проведем отпуск.

— На байдарках?

— Почему на байдарках? Поедем в Одессу, к морю, полежим на песочке. Возьмешь меня?

Так. Значит, с той женщиной все кончено. Да и была ли она?

— Возьму, — сказала Рита. И пошла на кухню. Жарить картошку.